Цель, к которой мы стремимся, двойная. С одной стороны – общая цель, а именно, стремление потрудится во Славу Божию и для спасения душ. С другой стороны (особая цель) направляем все наши усилия для инкультурации Евангелия, то есть, для продления Воплощения, чтобы оно продолжалось “в каждом человеке, во всех людях и во всех человеческих проявлениях” в соответствии с учением Церкви.
Общая Цель
Как у любого Института Посвящённой Богу жизни у нас есть общая цель, обычно называемая призванием, которая заключается в более близком следовании Христу под руководством Святого Духа, дабы предав себя особым образом во Славу Его для созидания Его Церкви и для спасения Мира, мы достигли совершенства Любви посредством евангельских советов целомудрия, бедности и послушания. Так мы хотим соединиться особым образом с Церковью и её тайной.
Есть так же и цель общая, свойственная каждому обществу монашеской жизни, которая состоит в полном посвящении своей личности, являя, таким образом, удивительное сочетание с Богом, Им установленное в Церкви как знак, предвосхищающий жизнь небесную.
Это проявляется в том, что мы составляем одну семью, публично приносим свои обеты и вместе ведём братскую жизнь. Публичное свидетельство, которое мы желаем дать, заключает в себе обособление от мира.
Особая цель
Мы ставим перед собою особую цель – мы хотим посвятить себя евангелизации культуры, т. е., трудиться, чтобы «силой Евангелия изменить:
а) критерии суждения.
б) основополагающие ценности;
в) центры влияния в обществе;
г) направленность мыслей;
д) источники вдохновения;
е) образ жизни людей» (EN, 19);
«чтобы силой Евангелия укрепить:
-образ мыслей;
– критерии разума;
– нормы поведения» (Иоанн Павел II, Апостольская Конституция Sapientia Christiana), поскольку мы не можем забывать, что II Ватиканский Собор указал: «… разрыв у многих между исповедуемой ими верою и повседневной жизнью следует считать одним из самых больших заблуждений нашего времени” (Пастырская Конституция Gaudium et Spes, 43), и это в большой мере является следствием того, что мир “отделён … в эти последние столетия от христианского ствола его цивилизации” (ES, 14), что привело к дехристианизации культуры.
